В пасмурный осенний день 27 марта 1977 г. прибойная волна выбросила на песчаный пляж Саншайн Кост — на восточном побережье австралийского штата Квинсленд — перевернутую весельную лодку, на которой висел человек. Прихрамывая, он с трудом выбрался на берег и повалился на песок. Человек выглядел совершенно изнуренным, нога его была поранена, но на небритом лице можно было видеть торжествующую улыбку. Еще бы! Ему удалось выиграть 63-дневную схватку с океаном.
Имя этого человека — Колин Куинси. По профессии он учитель, однако в море далеко не новичок: за плечами Колина пятилетняя офицерская служба в британском флоте (на гидрографических судах) и солидный опыт плавания на больших и малых парусниках, в том числе и в качестве капитана. В последнее время ои работал инструктором парусного дела сначала в Англии — в Портсмуте, а затем в Новой Зеландии, куда он перебрался всего несколько лет назад.
Что же побудило Куинси выйти в океан, чтобы, рискуя жизнью, преодолеть 1200 опаснейших м~иль, разделяющих Новую Зеландию и Австралию, на 6-метровой лодке? Как он объяснил журналистам, таких причин две. Во-первых, это сделанное им случайно открытие, что коварное Тасманово море подобным способомна веслах — еще никто не пересекал. Точнее сказать, никому это не удавалось. Совсем недавно — в 1969 г.— Андерс Сведлунд предпринял еще одну такую попытку, но вынужден был вернуться спустя четыре дня после старта (лодка его была опрокинута). Ну и, во-вторых, — главное: чисто профессиональное желание дать своим ученикам пример мужества и стойкости, т. е. как раз тех человеческих качеств, которых, по его мнению, недостает нынешней молодежи. Чтобы его пример был как можно более убедительным, Куинси решительно отбросил сравнительно легкие варианты южного пути из Австралии в Новую Зеландию и решил пройти открытой тропическим циклонам северной частью Тасманова моря и в обратном — западном— направлении, а это значило, что придется большую часть времени идти против господствующих ветров.
Замысел перехода окончательно созрел у Куинси в июле — августе 1976 г., и он сразу же начал тщательную подготовку к нему. Связавшись со специалистами из метеоцентра в Окленде и исследовательскими службами ВМС, Куинси получил в свое распоряжение огромное количество различных карт, справочники Адмиралтейства и подшивки сводок погоды.
Он досконально изучил всю имеющуюся информацию о ветрах и течениях (как ии странно — довольно скудную) и только после этого выбрал время перехода и нанес теоретическую линию своего маршрута на карту Тасманова моря.
Выходило, что нужно спешить. Выйти в море следовало не позднее февраля. Позже — зимой — было еще больше шансов «наткнуться» на встречный ветер силой свыше 5 баллов, который делал продвижение на веслах в заданном направлении вообще невозможным. Конечно, можно было бы перенести старт на следующий год, но, как сознался потом бесстрашный моряк, он попросту опасался растратить свой пыл — остыть.
Не менее серьезно Куинси изучил опыт «предшественников»: с карандашом в руках методически проштудировал все материалы об одиннадцати трансокеанских переходах смельчаков на гребных лодках. (Особенно полезными оказались книги о плаваниях Ч. Блайта и Д. Риджуэя, Тома Мак Лина, Джона Фэрфекса). Наконец, он получил весьма ценную консультацию Д. Х. Кларка — автора известного труда «История одиночных морских путешествий».
Во всеоружии всех этих сведений Колин Куинси подошел к решению проблемы судна Колебаний не было. Он уверенно доверил свою судьбу славящейся высокими мореходными качествами рыбацкой дори. Такие лодки с успехом служат североамериканским рыбакам сегодня, как и сто лет назад; на них пять раз пересекали Атлантику! Будучи весьма стесненным в средствах, Куинси был вынужден воспользоваться финансовой помощью компании «Дайва», производящей рыболовное снаряжение (естественно, на палубе его лодки красовалось написанное крупными буквами название фирмы), а также поддержкой своих новозеландских друзей.
Теперь дело было за тем, чтобы срочно построить лодку — до февраля оставалось совсем мало времени! Колин Куинси наскоро набросал несколько эскизов и отправился заказывать проект старому Джеку Бруку — опытному конструктору (он, кстати сказать, построил стальной учебный парусник «Спирит оф Эдвенчер», которым некоторое время командовал Куинси), а ныне еще и старшему из директоров оклендской судостроительной фирмы «Солтхауз Бразерс». Первая встреча закончилась совершенно неожиданно для заказчика: ветерану идея весельного плавания через Тасманово море показалась нереальной и он наотрез отказался участвовать в авантюристической затее. Куинси, однако, был настойчив. Трудно сказать, сколько времени ушло на переговоры, но когда старик убедился в серьезности его расчетов и намерений, заказ был принят.
Куинси, взяв за основу 60-суточную продолжительность плавания, считал, что его лодка должна иметь полезную грузоподъемность 635 кг. В его эскизах фигурировала обычная дори с закрытыми палубой оконечностями и выгораживающей носовой багажный отсек таранной переборкой, с самоотливным кокпитом, с алюминиевой мачтой для несения огней и радиолокационного отражателя. Джек Брук первым делом увеличил вместимость водяных цистерн и провизионной камеры, считая необходимым обеспечить прием запасов на 90 дней. Соответственно несколько возросли размерения. Он рассчитал, что полное водоизмещение 20-футовой дори в течение рейса будет изменяться от 907 до 680 кг (осадка — в пределах 23 — 20 см). Оставив испытанные временем обводы корпуса йоркширской дори без изменений, конструктор уделил особое внимание вопросам безопасности плавания — непотопляемости, само-осушению, автоматическому спрямлению лодки в случае, если она всетаки будет опрокинута. Он ввел сплошной настил второго дна (фанера толщиной 8 мм) и предусмотрел заполнение всех объемов, не используемых для хранения воды и провизии, вспенивающимся пенополиуретаном.
Самовосстановление перевернутой лодки с характерным для дори большим развалом бортов обеспечивалось, с одной стороны, наличием играющей роль балласта пресной воды в цистерне (на 135 л) под настилом второго дна, а с другой — герметизацией высоко расположенных и широких в своей верхней части отсеков плавучести в оконечностях.
Набор лодки был изготовлен из дерева каури, обшивка из 10-миллиметровой морской фанеры оклеена стеклопластиком. Два заканчивавших курс обучения на верфи мастера построили лодку ровно за шесть недель и сдали заказчику точно в назначенный Бруком срок (что, как признал глава фирмы, «случается крайне редко»).
Лодка Куинси получила необычное и многозначительное название «Тасман Треспэссер», которое можно перевести как «Нарушитель границ Тасманова моря» или даже «Тасманский браконьер». Колин Куинси остался очень доволен работой Брука и его мастеров. В кокните на мощной поперечной банке были установлены рельсы для скользящего мягкого сиденья (из стеклопластика) с невысокой спинкой. С носа кокпит ограничивала переборка с прямоугольной крышкой люка для доступа в багажный отсек. Под кормовой «к арап асной» (с большой погибью бимсов) палубой было оборудовано спальное место.
В комплект снабжения «Треспэссера» входили запасные весла, плавучие и становые якоря, ручная помпа, радиоприемник, дающий возможность получать информацию о погоде и времени. Провизия была расфасована в водонепроницаемые полиэтиленовые мешки, разложенные в пакеты с трехдневным рационом. Продолжительность перехода в 60 суток была рассчитана Куинси в предположении среди есуточного продвижения по генеральному курсу около 20 миль. Конечной точкой маршрута должен был быть Сидней.
Провожаемый группой друзей, моряк стартовал 25 января из Хокианг-Харбора — небольшой гавани на северо-восточном побережье Северного острова. Начало было обнадеживающим: за самые тяжелые первые двое суток он удалился на 24 мили от берега. Постепенно поворачивая на запад и преодолевая действие течения, направленного на северо-восток, Куинси установил наиболее продуктивный распорядок дня: греб около пяти часов с утра— после восхода солнца и примерно столько же вечером.
На пятые сутки пути задул сильный юго-западный ветер, понесший лодку на север с довольно большой скоростью — около 11 миль в сутки. Вскоре ветер достиг штормовой силы, пошел дождь. Качка оказалась настолько резкой, что, несмотря на усталость, Куинси не мог уснуть. Чтобы приостановить дрейф, он отдал два плавучих якоря, однако волны стали перехлестывать через борт неподвижной лодки. Пришлось якоря убрать.
Лодку быстро сносило вдоль северной оконечности Северного острова. Только с огромным напряжением сил Куинси все-таки удалось сделать бросок на запад и обогнуть, выпустив все плавучие якоря, острова Три Кингс всего в 2 милях от их наветренных берегов... Шторм постепенно утих. Куинси, наверстывая упущенное в непогоду, шесть суток упорно греб на запад по 10 часов в день. Несчастье постигло смельчака, когда он находился в 200 милях к югу от острова Норфолк. Когда он, стоя, пытался взять высоту солнца секстаном, лодку резко качнуло. Пытаясь удержать равновесие, он растянул одну из спинных мышц.
Превозмогая сильную боль, Куинси еше смог кое-как грести в течение двух часов, однако наутро понял, что работать веслами не в состоянии. Обезболивающие таблетки, которые он глотал в угрожающе большом количестве, не помогали. На счастье, ветер утих, лодка все это время — в течение четырех суток— практически стояла, раскачиваясь, на месте и дрейфовала по течению.
Куинси соорудил из запасных весел приспособление, позволившее ему при гребле снять нагрузку со спины, создавая необходимое усилие с помощью одних ног. Через двое суток, определив свое место, он обнаружил, что оказался отброшенным назад почти на 100 миль от точки начала его «бездеятельного» дрейфа. Это ожесточило Куинси. Теперь он греб изо всех сил, не обращая внимания на мучительную боль в спине.
Почему-то неожиданно кончились сигареты. Настроение упало, дух Куинси поддерживало лишь воспоминание о хорошем начале пути. разразившийся шторм длился непрерывно шесть суток. Снова были выброшены за борт плавучие штормовые якоря и снова их пришлось убирать из-за сильного заливания лодки. Так лодку снесло еще на 100 — 200 миль к северу. Утешением было только то, что боль в спине понемногу утихла и теперь он мог грести по два часа в сутки...
На сороковой день плавания Куинси нанес на карту свои координаты с удовлетворением: хотя он и находился значительно севернее Сиднея (по крайней мере на 8градусов!), а до австралийского берега еще оставалось примерно 500 миль, можно было сказать, что самая тяжелая половина пути преодолена. Во всяком случае, впервые Куинси почувствовал уверенность, что сможет достичь цели. Еше упорнее налегал он на весла. Усиленная работа и отсутствие сигарет привели к тому, что Куинси стал больше есть. Появилась новая тема для размышлений: теперь его начало беспокоить быстрое уменьшение запасов еды. Он очень уставал, плохо спал, но чем ближе была цель, тем больше проявлялось второе дыхание — «Треспэссер» уверенно шел вперед!
Уже невдалеке от берега Куинси ждало новое испытание — лодку подхватило мощное течение, перебороть которое оказалось нелегко. Он увидел землю слева по борту только на 63-й день своего нелегкого рейса. Это было пасхальное воскресенье. Не располагая подробной картой всего восточного побережья Австралии (имелась только карта подходов к Сиднею), Куинси никак не мог даже ориентировочно сообразить, где именно ему предстоит высадиться. Вскоре он уже ясно различал дома на берегу, видел пену прибоя. В 15.30 доел оставшиеся изюм и шоколад и начал готовиться к преодолению прибойной полосы. Упаковал все ценное, что было на борту, в водонепроницаемый контейнер, обвязался страховочным концом.
Куинси прилагал все усилия, чтобы удержать лодку вразрез волне, но все же на одном из высоких гребней ее развернуло лагом и опрокинуло. Куинси повис, ухватившись за борт, а несколько секунд спустя его ноги коснулись песчаного дна...
Колин Куинси отнюдь не выглядит атлетом. Еше до старта своего 1660-мильного рейса он весил около 67 кг при росте 1,81 м. Он признался, рассказывая о плавании корреспонденту «Модерн Ботинга» Пэту Хеннингу, что так и не чувствовал себя в море по-настоящему одиноким, поскольку постоянно был чем-то занят. Однообразие жизни на борту лодки стало раздражать лишь на самом последнем этапе — при приближении к австралийскому берегу, но он не считает„ что это было сколько-нибудь серьезной психологической проблемой. Чем больше преград ставил ему океан, тем больше хотелось победить. Колин Куинси утверждает, что в самые тяжелые дни чувствовал ненависть к морю — именно ненависть, как к смертельному врагу, которого необходимо одолеть любой ценой!
